История
Достопримечательности
Окрестности
Церкви округи
Фотогалерея
Сегодняшний день
Библиотека
Полезная информация
Форум
Гостевая книга
Карта сайта

Поиск по сайту

 

Памятные даты:

 

Праздники

Памятные даты

 

Наши сайты:


Подготовьте себя заранее к поездке в

Ферапонтово

http://www.ferapontov-monastyr.ru/
http://ferapontov-monastyr.ru/catalog/
http://www.ferapontovo-pilgrim.ru
http://www.ferapontovo-archive.ru
http://www.ferapontovo-foto.ru/
http://www.ferapontov.ru/
http://www.patriarch-nikon.ru/
http://www.tsipino.ru/
http://a-russian-troika.ru
http://a-hippotherapy.ru

Прогноз погоды:


Ферапонтово >>>


Яндекс.Погода


На главную Карта сайта Написать письмо

На главную Библиотека Материалы СМИ. Государство, Церковь и музеи 05.02.10 Спасители святынь или "хранители краденого"?

05.02.10 СПАСИТЕЛИ СВЯТЫНЬ ИЛИ "ХРАНИТЕЛИ КРАДЕНОГО"?


Спасители святынь или "хранители краденого"?



В российском обществе вновь актуализировался вопрос о возвращении церкви отнятого у нее большевиками имущества. Актуализация (слово "обострение" тут не вполне уместно) связана с тем, что в недрах парламента готовится к принятию новый федеральный закон "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения".


Возврат церковного имущества идет с того момента, как в России была свергнута советская власть (вообще-то, и позднесоветская - горбачевская - власть наверняка церкви собственность вернула бы, но ей самой жить оставалось недолго). На сегодня у многих обывателей может создаться впечатление, что всю собственность давно уже вернули. Побродив по Москве, можно заметить, что храмы практически все действующие. Стоит, правда, на Серпуховском бульваре небольшое храмовое здание, в котором до недавнего времени упорно "заседали", сменяя друг друга, бары и рестораны, а сейчас оно бесприютное, без стекол и со "скелетами" куполов во дворе. Но это храм старообрядческий, и, возможно, поэтому его освящение слегка затягивается. А уж с Московской Патриархией - кто сейчас конфликтовать станет.


На деле все посложнее. Нынешнее положение руководитель патриаршьей пресс-службы протоиерей Владимир Вигилянский охарактеризовал так: "До революции у Русской Православной Церкви было более 77 тысяч храмов. Сейчас - около 30 тысяч. И "отдавать" государству уже практически нечего. Все или разрушено, или стоит в таких руинах, что легче построить новый храм".


Но если бы отдавать уже было нечего, - откуда бы взялась острота вопроса? Как сообщил корреспонденту "Росбалта" директор Научного центра восточнохристианской культуры Алексей Лидов, "к передаче готовятся около 12 тысяч зданий" и целое море "движимого имущества": икон, утвари и так далее.


Людей, которые бы в принципе выступали против возврата имущества церкви, сегодня очень мало. Если учесть, что даже коммунисты наших дней, в лице КПРФ, церковь очень уважают, считать ее недостойной возврата могут лишь какие-то "леваки". Но не о них речь. Основной спор разгорелся, естественно, между церковью и музейными работниками, которые озабочены сохранностью ценностей. При этом, конечно, у всех сторон могут быть и корыстные интересы, - не столько у сторон, сколько у их конкретных представителей. Но все-таки, главный спор - о сохранности.


Об остроте данного спора можно судить хотя бы по словесной дуэли между о. Владимиром Вигилянским и директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским. Недавняя статья Пиотровского во "Времени новостей" оказалась достаточно, для интеллигентного человека, боевой.


"Церковная атака на музеи далеко не первая, - пишет Михаил Борисович. - В нашей истории музеи неоднократно подвергались разорению - выдачи экспонатов после революции в другие музеи, катастрофические продажи за границу, переплавка ценностей, выдача для представительских целей и дипломатических подарков".


Вот в какой компании оказались отцы церкви. "Высочайшая, циничная несправедливость - искупать грехи государства за счет музеев и культуры, - настаивает Пиотровский. - В церкви доступность вещи ограниченна. В музейном пространстве икона не теряет возможности общения с человеком, верующим или нет. В храме с человеком светским она не общается".


Зашла речь и о вполне конкретной иконе. "История с иконой Торопецкой Богоматери, изъятой из Русского музея, тоже отношения к религии не имеет, - подчеркнул директор Эрмитажа. - Это проверка и доказательство того, что в нашем обществе деньги могут все -- вплоть до насилия над духовностью. Есть деньги у человека, он может в новодельную церковь привезти икону".


Речь идет о том, как минувшей осенью из Русского музея в Петербурге была изъята или "передана" древняя икона Торопецкой Богоматери, которую поместили в новом храме Александра Невского в новом же коттеджном поселке Княжье Озеро на 24-м км Новорижского шоссе в Истринском районе Подмосковья. Поселок и храм построил богатый предприниматель, бывший заместитель губернатора Чукотки Сергей Шмаков, который и выхлопотал туда икону. Что вызвало гнев Пиотровского, и не его одного


"Не нужно обострять проблемы и провоцировать конфликт. Иначе мы возродим тот же дух радостного разбоя, который сопровождал разграбление церквей и монастырей, и не только в советскую эпоху, - пишет Пиотровский и рекомендует: - Нужно и можно делать копии вещей, хранящихся в музеях, покупать старинные иконы у коллекционеров и торговцев по всему миру. Наконец, необходимо поддерживать сегодняшнюю русскую иконопись".


Ответ не заставил себя ждать. Реплика о. Владимира Вигилянского в "Русской линии" так и названа: "Хотите быть хранителями краденого?"


"Высказывание Пиотровского и его "дельные" предложения могу сравнить с таким житейским случаем, - пишет Вигилянский. - Допустим, вашего деда грабители убили, сожгли его дом и украли фамильные портреты. Проходят годы. И вот вы случайно встречаете эти портреты и узнаете их. И хранители этих дорогих вам картин говорят вам: "Что ж, мы не возражаем, делайте копии, вешайте у себя в доме". Насколько это нравственно?"


По поводу иконы о. Владимир также сообщил нечто неожиданное: "И поэтому Торопецкая икона Божией Матери, 77 лет пролежав в запасниках, ни разу не была выставлена в экспозиции музея ни на одной выставке… Благотворитель заказал очень дорогую капсулу, хранение в которой более полезно для иконы, чем в запасниках музея. Ни в какой "закрытый режим" икона не попадает, она находится в абсолютно доступном храме, находящемся на перекрестке дорог".


Как видим, все очень непросто. Из статьи Пиотровского мы не узнали бы, что икона-то в запасниках лежала. Но и тут есть контрдовод, высказанный устами старшего научного сотрудника отдела древнерусской живописи Русского музея Ирины Сосновцевой: "Икону категорически нельзя перевозить, иначе мы ее сразу потеряем…Икона находится в очень тяжелом состоянии, более тяжелом, чем "Троица" Рублева. Мы не можем даже хранить ее вертикально, она хранится в положении лежа, потому что под угрозой осыпания находится весь красочный слой".


Вот и поди пойми, кто здесь прав. И таких примеров - очень много. Вскоре после начала возврата церковного имущества российская интеллигенция начала с удивлением узнавать, что церковь-то далеко не всегда является бережным хранителем. К примеру, нецерковные обыватели могут даже и не знать, что храмы бывают "теплые" и "холодные" - с отоплением и без. В холодных храмах принято было служить в теплое время года, - все просто и логично. Так вот, последние годы явили нам случаи превращения холодных храмов в теплые, путем проводки туда парового отопления. У искусствоведов от такой святой простоты волосы дыбом встают. Как поведал корреспонденту "Росбалта" заведующий отделом древнерусского искусства Государственного института искусствознания Лев Лифшиц, устройство отопления в Троицком соборе Пскова обернулось "катастрофой": "полетел древний иконостас, началось шелушение икон".


Что уж говорить о таких пустяках, как самоуправство настоятеля церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в Барашах, в центре Москвы: по данным движения "Архнадзор", тщательно отреставрированные, но "простые" оконные решетки XVII века батюшка взял и заменил новыми, с завитушками.


Все эксперты разъясняют простую вещь: храм не предназначен для хранения - не только капусты "по-большевистски", но и хрупких музейных древностей. Храм предназначен для службы: в нем резко меняется температура, горят свечи и лампады, - потом священники приглашают реставраторов, дабы почистить иконы и фрески от копоти, а в ходе реставрации неизбежно скоблится историческая краска… Кстати, одна милая деталь: свечи в наше время в ходу парафиновые, они "технологичны" в производстве и недороги, а их копоть "в быту" беспокойств не причиняет. А вот с иконами - беда. Для храмов, где имеются ценные иконы, по мнению экспертов, может быть, стоило бы раскошелиться на свечи восковые.


Вот таких деталей - бесчисленное множество, и после знакомства с ними, железный церковный аргумент "С чужого коня - и среди грязи долой!" становится не всегда уже таким очевидным.


Есть, конечно, масса примеров плодотворного сотрудничества музеев с церковью. Самый благостный из них - Третьяковская галерея, одним из корпусов которой является храм Святителя Николая в Толмачах. Интеллигентное руководство Третьяковки одним из первых приняло мудрое решение - и еще в 1992 году оформило храм в качестве своей домовой церкви. Теперь там богослужения, как положено - а с 12 до 16 часов храм работает как отдел Третьяковки, за ним присматривают музейные работники, - и все очень довольны.


Правда, Алексей Михайлович Лидов заметил, что даже тут "есть серьезные вопросы". "Это компромисс уникальный, в том числе и по финансовым затратам, - напомнил эксперт. - Для иконы Владимирской Богоматери была изготовлена очень дорогая капсула с климатическим контролем, на спонсорские деньги. А всегда ли такие деньги появятся, в случае с другими музеями? Учтите к тому же, что все-таки 90% посетителей Третьяковки Владимирскую Богоматерь не видят, - это надо знать, что она именно в храме, и когда он открыт для посетителей".


Как, все-таки, лучше быть, дабы смягчить конфликт, который, как уже все понимают, далеко не безобиден? Алексей Лидов обратил особое внимание на то, что будущий закон вынашивается "в кулуарах Госимущества и Патриархии". "От этого процесса практически устранено гражданское общество, в том числе и в лице ведущих экспертов, - подчеркнул Лидов. - Это договоренность власти и церкви". Отсюда вывод - как можно скорее подключить экспертное сообщество, еще к работе над законопроектом.


Лев Исаакович Лифшиц выделяет три группы храмовых зданий. Большинство, которое вполне может быть передано церкви по закону. Более хрупкие здания, в которых необходимы определенные ограничения на богослужения (например, по временам года, для холодных храмов). И наконец, буквально два-три десятка объектов особой ценности, "уровня Ферапонтова монастыря в Вологодской области (с фресками Дионисия Московского - "Росбалт") или Мирожского монастыря (с фресками первой половины XII века - "Росбалт") во Пскове", которые "ни при каких условиях не могут быть функционально использованы". Что касается движимого имущества, то здесь Лев Лифшиц считает главным "неделимость музейного фонда".


Директор Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, расположенного в Андроньевском монастыре, Геннадий Попов, рассказал корреспонденту "Росбалта", что с церковью у него отношения прекрасные. "Монастырь и музей сосуществуют в мире повсеместно, - подчеркнул Попов. - Взять хоть Афон. Да множество монастырей, где выделено музейное пространство. Все можно разместить".


Тем не менее, монастырь еще не возвращен церкви, и как именно это будет происходить, пока точно не известно. Сам Геннадий Викторович напомнил, что в церкви имеются широкие "псведоправославные" необразованные круги, проникнутые духом "околоцерковного примитивизма". С их точки зрения, "на иконы вообще не нужно смотреть, на них можно только молиться". И если такие общепризнанные святыни, как Андроньевский монастырь, можно защитить от "примитивистов" патриаршьим омофором, то всем памятникам, в том числе и церковным, это далеко не гарантировано.


Леонид Смирнов

ИА «РОСБАЛТ»

Домашняя страница
священника Владимира Кобец

Создание сайта Веб-студия Vinchi

®©Vinchi Group