История
Достопримечательности
Окрестности
Церкви округи
Фотогалерея
Сегодняшний день
Библиотека
Полезная информация
Форум
Гостевая книга
Карта сайта

Поиск по сайту

 

Памятные даты:

 

Праздники

Памятные даты

 

Наши сайты:


Подготовьте себя заранее к поездке в

Ферапонтово

http://www.ferapontov-monastyr.ru/
http://ferapontov-monastyr.ru/catalog/
http://www.ferapontovo-pilgrim.ru
http://www.ferapontovo-archive.ru
http://www.ferapontovo-foto.ru/
http://www.ferapontov.ru/
http://www.patriarch-nikon.ru/
http://www.tsipino.ru/
http://a-russian-troika.ru
http://a-hippotherapy.ru

Прогноз погоды:


Ферапонтово >>>


Яндекс.Погода


На главную Карта сайта Написать письмо

На главную Библиотека Литературная страничка. ФЕРАПОНТОВО Ферапонтовские посиделки. Е. Стрельникова, 2000 г. Бани на Поповке

БАНИ НА ПОПОВКЕ


Бани на Поповке


Бани этой северной стороны села, именуемой Поповка по прошлым ее жильцам, стояли особняком под монастырской горкой на озере Бородаевском. И вели жизнь непохожую друг на друга, отличаясь не только архитектурой, но и характерами, как и их хозяева.

Самой солидной была баня вдовы музейного сторожа В. И. Вьюшина. Валентин Иванович сам ее строил со всей своей любовью, которую имел и к монастырю, и к самой земле. Верой и правдой охранял фрески, как когда-то верой и правдой воевал на фронте. Только воевать пришлось недолго — двадцати лет вернулся домой без ноги. Женился и жил с семьей в монастырской келье, разделяя хозяйство на музейное, школьное и свое. Школа тогда располагалась в деревянных келейных корпусах монастыря, а к музею относились все остальные постройки, то есть церкви и каменные палаты. Но никакого штата музей не содержал в Ферапонтове, кроме сторожа, который при случае заменял экскурсовода. В монастырь часто приезжали искусствоведы и реставраторы, много рассказывали о фресках, Валентин Иванович хорошо запоминал и делился полученными сведениями.

Через десять лет Вьюшин построил невдалеке от монастыря свой дом и баньку на берегу. Срублена она крепко и аккуратно. Хозяин не торопился и не мешкал, делая все так, чтобы и без него хозяйство шло своим чередом. Топилась баня по-белому и мыла хозяев прилежно. А кроме хозяев она иногда очищала от дорожной пыли и художников, и писателей, и реставраторов — многолетних поклонников древних фресок и пирогов хозяйки. Баня была еще как бы рыбацкой базой: там хранились снасти и раколовки. На берегу у бани разводился костер и варилась уха. Сюда приходили пешком и приезжали на попутных машинах. Здесь начинались многолетние привязанности к Ферапонтову.

Рядом, словно хижина перед особняком, примостилась банька совхозного тракториста, нашего соседа, живущего не на Поповке, а с другой стороны холма у речки Паски. Хозяин имеет миролюбивый нрав, даже в сильном похмелье ни на кого не сердится, всем доволен и всегда весел, даже тогда, когда последним в деревне распахивает свою усадьбу, осыпая совхозную лошадь распоследними словами. — Дядя Саша, что вырастет на твоем огороде, если сеешь такую брань? — спрашиваю. — Раньше-то перед пахотой совсем другие слова говорили. Не то, что говорили, молебен служили, а уж потом пахали.

Дядя Саша смеется, а я пытаюсь представить себе его в прошлые времена, и думается почему-то, что в годы так называемого “расслоения крестьянства” наш сосед никогда не то что кулаком, но и середняком не стал бы — по особому своему внутреннему складу. Верно, спустя годы он был бы в комитете бедноты, а может, и раскулачивал бы. Банька его почему-то всегда имела разбитое окно, которое чинилось в банный день, прохудившуюся крышу и незапирающийся замок, а щели, перед тем, как мыться, затыкали соломой. Топилась она по-черному.

Чуть повыше стояла крепенькая баня одного черепанина, живущего здесь летами. Корнями своими он ферапонтовский, но вынужден жить в Череповце, всем же сердцем привязан к своему родовому дому, который строил его дед. Когда-то для выпрямления дороги и чтобы не чинить мост, колхоз отрезал часть огорода, прилегающего к дому. Дорога к монастырю стала круче в гору, но лошади с телегами съезжают и взбираются наискосок по старому руслу, мимо высокого забора. А за забором крепко врос в землю могучий дом-пятистенок, окруженный цветниками и клумбами, грядками, теплицами и пасекой. Каждый год хозяин сажает деревья на участке и на склоне холма. От него мы взяли саженцы дубков и ждем, когда их можно будет пересадить с огорода в монастырь, где по новой моде посекли все деревья и даже сирень с жимолостью, чтобы ничто не загораживало архитектуры. Кто придумал, что зелень может противоречить красоте храмов? Баня черепанина обстоятельная, как и все его хозяйство.

Ближе к лесничеству стоит еще одна группа банек. Одна из них уже лет десять не топилась, как и дом, к которому она относится. Когда-то дом принадлежал священнику, после высылки его семьи в доме устроили медпункт. Потом сельсовет продал его, а новая хозяйка спешно уехала по непонятной причине, притом с собственной свадьбы. С тех пор дом пустует. Деревенские говорят, что все равно никому там не жить, потому что нельзя владеть ничем церковным. И баня стоит много лет без дела.

Рядом с ней — школьная банька, тоже редких имеет гостей, ведь учителя живут в собственных домах и моются в своих банях, а этой пользуются время от времени молодые специалисты, то есть девушки, ранее не жившие в деревне. Потом они выходят замуж и переходят в мужнины дома.

Дальше стоит доходная баня Хуторянки, или Бизнесменки. Так прозвали хозяйку за откровенное стяжательство. Она ввела в деревне совсем недеревенский тариф за жилье для постояльцев, продавала разбавленный мед, козлятину — за баранину, а кабачки и огурцы доращивала до лягушачьего вида, чтоб весу было побольше. Баня эта моет всех желающих по стойкой цене — за рубль, но должно быть не меньше пяти желающих, иначе баня никого не помоет. Когда у музейных сотрудников еще не было своей бани, то выручала нас Хуторянка. Правда, иногда приходилось уговаривать ее, напоминать о ближайшем престольном празднике, когда грешно и хозяйке оставаться немытой.

Бывало, и угорали мы от ее экономии дров, когда “скрывалась” печка с недогоревшими углями, и терпели привратничество хозяйки, которая нас сторожила, велела мыться побыстрее, не купаться в озере, воды попусту не тратить, чтобы помыться могли еще с десяток желающих. Баня давно прогнила, однажды полок провалился и кто-то сильно ушибся, но мы были рады хоть как-то помыться в бане, даже с такими издержками. Мылись в ней и бедные студенты, приезжавшие на практику в Ферапонтово копировать фрески. Хуторянка селила их на сеновалы и в кладовки, взимая со всех неизменно по рублю, да еще брала за свет, баню, прочие услуги — по тому же прейскуранту. Сдачу и забытые вещи возвращала с неохотой. Накануне расчета запирала жильцов на запор, чтоб не сбежали. Так однажды она поступила и с профессором весьма почтенного возраста, который потом чуть не опоздал на поезд в Вологде. Он долго бился в запертую дверь, как пойманная в клетку птичка, пока не пришла с огорода хозяйка его освобождать.

Несмотря ни на что, банька Хуторянки вспоминается всегда с теплотой, потому что с ней связано, как и с ее хозяйкой, множество забавных историй. Они с Хуторянкой почти также знамениты, как монастырь, и всегда олицетворяли собой ту сторону медали, которая рядом с возвышенным миром фресок напоминала о тщете и суетности их окружения.

Между этими банными островками как раз посередине, отступив от всех, в черемухе, на фундаменте бывшей монастырской прачечной выросла наша, самая молоденькая банька коллективного музейного владения. Строили ее реставраторы, наверное, даже проект был, но от обычной деревенской бани она отличается разве что нескладностью. Впрочем, этим отличается все музейное хозяйство без настоящего хозяина и мужских рук. Стоимость ее обозначается четырехзначной цифрой. Баню собрали из доставленного из Вологды двухэтажного дома, из которого поначалу хотели возводить жилье для умножающихся сотрудников, но при перевозке пропал пол, часть потолка и не были распятнаны бревна. Долго лежали под дождем и снегом эти нематериализовавшиеся мечты на просторную и менее коммунальную жизнь “работников культуры на селе”, а потом из всего получилась баня. Правда, пришлось добавить к тому дому еще один, и тоже двухэтажный — прачечную из Гориц. Глядя на нашу баню, никак не поверишь, что она вмещает столько домов и этажей, как не определишь и ее возраст, как бы она ни молодилась.

Нашу баню в шутку мы называем термой, потому что градусы ее нельзя прогнозировать, особенно зимой, когда сквозь щели в гнилых бревнах пробивается свежий морозный воздух. Хотя внутри все кажется белым и чистым, коммунальные правила уже превращают постепенно ее в чернавку. Печь за три года перекладывалась трижды, но и теперь не потеплело внизу.

Зато из окошка прекрасный вид на озеро, которое на закатном солнце кажется червонным. Если моешься вечерним часом, то из бани, разгоряченный, падаешь в золотую дорожку и плывешь на закат. Вокруг ничего не видно, только солнце в шариках брызг, а когда развернешься назад, то плывешь во всем голубом к белому монастырю, тоже плывущему над вековыми елями. Иногда по елкам играют солнечные лучики от воды, тогда закроешь глаза, ослепленный этой красотой, и ныряешь с головой. А вода чистая-чистая, и дно видно.

А монастырь все выше, выше и уже не плывет, а летит, распластав крыльями крестов синее небо…


(с) Е.Стрельникова



Написать отзыв
Поля, отмеченные звездочками, обязательны для заполнения !
*Имя:
E-mail:
Телефон:
*Сообщение:
 

Домашняя страница
священника Владимира Кобец

Создание сайта Веб-студия Vinchi

®©Vinchi Group