КРЕСТЬЯНЕ ФЕРАПОНТОВСКОЙ ВОЛОСТИ И ФЕРАПОНТОВ МОНАСТЫРЬ

анное сообщение ставит своей задачей изложить одну из сторон истории женской обители, которая касается взаимоотношений монастыря и местных жителей.

В этом году исполняется 100 лет возобновления иноческой жизни в стенах древнего Ферапонтова монастыря. Указом Святейшего Синода от 12 декабря 1903 года было положено начало восстановлению упраздненного мужского монастыря, который был обращен в 1798 году в приход. Инициатором этого дела стала известная подвижница игумения Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря Таисия (Солопова) “великая старица”, как называл матушку Таисию святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Как восприняли открытие обители местные жители? Свидетельством положительного отношения крестьян к возобновлению монастыря служит решение Ферапонтовского сельского схода о выделении надела земли для пахоты и огородов. Крестьяне Ферапонтовской Слободы на своем сходе решили пожертвовать большие участки под монастырское хозяйство 204 десятины. При той заселенности Ферапонтовской волости и плотности использования земли это была очень значительная жертва. Прихожанами было выделено также место на кладбище, в версте от монастыря для погребения сестер. Кладбище находилось на Поклонной горе по старой Каргопольской дороге. Там монастырь построил часовню в честь Успения Божией Матери, а игумения Таисия передала для нее святыню из Иерусалима икону Успения.

С возобновлением монашеской жизни началась постройка больших деревянных келий на северной стороне обители, двухэтажного игуменского корпуса у Святых врат, гостиницы перед монастырем. Во всех строительных работах участвовали местные крестьяне. То же самое происходило и во время проведения реставрационных работ, возглавляемых Императорской Археологической Комиссией. Так, из воспоминаний местного жителя Осея Александровича Кузьмичева мы знаем, что он участвовал в работах по замене фундаментов церквей и палат монастыря в 1914 г. Он стал свидетелем чуда, произошедшего у раки преподобного Мартиниана, когда от камней пошел огонь и рабочие отказались вынимать там старый фундамент. Это единственный участок в кладке, который не был тронут.

В первый же 1904-й год игумения Таисия командировала из Леушинского монастыря 20 сестер, заручившись их согласием, в их числе были 4 монахини и 2 указные послушницы. Первые насельницы приняли на себя все тяготы неустройства обители: хотя храмы и основные строения сохранились, но поскольку в течение 100 лет в монастыре был приход, в кельях не было необходимости, и они не сохранились. Приехавшие сестры ютились в сторожке, в холоде, не доедая, не имея подчас самого необходимого. Постепенно хозяйство стало налаживаться. За первыми леушинскими сестрами последовали другие, которые и в последующие годы пополняли состав ферапонтовских насельниц. Когда открылась обитель, в нее потянулись и местные крестьянки. К 1905 году число насельниц составило 66 человек, из них 25 девушек поступило из Кирилловского уезда, в том числе 11 из Слободы Ферапонтовской и окрестных деревень: Щёлкова, Яршева, Лещёва, Глебовской. Выборка из послужных списков насельниц за 10 исследуемых лет дала следующие имена местных жителей [См.: РГАДА. Ф. 1441, оп. 3, дд. 2484, 2502, 2516, 2528, 2532, 2541, 2551, 2560, 2569; ГАНО. Ф. 481, оп. 1, д. 770]:

Бибиксарова Александра Акимовна, уроженка дер. Лещёво, поступила в монастырь в 1904 г. в 15-летнем возрасте.

Вешкарева Людмила Парменовна из дер. Глебовской, поступила в 1904 г. в 26 лет.

Ефремова Елизавета Ивановна из дер. Вазеренцы Ферапонтовской волости, поступила в 1907 г. в 17 лет.

Зарезкова Анна Павловна из дер. Шишкино - в 1915 г. в 15 лет.

Игнатьева Татьяна Арсеньевна из дер. Яршево - в 1904 г. в 15 лет.

Кочурова Аполлинария Александровна из Слободы Ферапонтовской - в 1904 г. в 15 лет.

Павлова Параскева Николаевна из дер. Воробино - в 1907 г. в 27 лет.

Семенова Надежда Алексеевна из дер. Горбушино (Борбушино?) Ферапонтовской волости - в 1904 г. в 16 лет.

Стоумова Иулиания Сократовна из дер. Лещёво - в 1904 г. в 14 лет.

Туркина Алевтина Петровна из Слободы Ферапонтовской - в 1914 г. в 62 года.

Туркина Евдокия Павлиновна из Слободы Ферапонтовской - в 1904 г. в 13 лет.

Тяконина Анна Васильевна из дер. Яршево - в 1904 г. в 16 лет.

Управителева Иулиания Егоровна из дер. Щёлково - в 1904 г. в 10 лет.

Управителева Таисия Дмитриевна из дер. Щёлково - в 1904 г. в 13 лет.

Чехина Мария Алексеевна из дер. Щёлково - в 1905 г. в 12 лет.

Шляпакова Синклитикия Евгеньевна из дер. Кнышово - в 1904 г. в 20 лет.

Как видим, все упомянутые фамилии встречаются и теперь в Ферапонтове и окрестных деревнях. Что касается возраста, то это преимущественно отроковицы и юные девушки. Только одна насельница поступила в пожилом возрасте - крестьянская вдова Туркина, последний послужной список за 1918 год также ее упоминает. Ее послушанием было наблюдение за чистотой в гостинице для прихожан, которая находилась перед монастырем.

Кроме Ферапонтовской волости в монастырь поступали крестьянки и других деревень Кирилловского уезда: из Тáлицкой, Волокослáвинской, Вóгнемской, Ивано- Борской, Буракóвской, Ўломской, Пýнемской, Каликинской и Есюнинской волостей.

Анализируя сведения, содержащиеся в формулярных списках, можно привести некоторые обобщающие данные. Так, число насельниц в обители колебалось от 74 (1906 г.) до 95 (1908 г.) Кроме постоянных членов монашеской общины - монахинь и послушниц, были живущие на испытании по паспортам и другим документам. Некоторые из них приходили на год-два по обету, иные оставались на более длительный срок. В первые годы в обитель поступало много подростков. Обитель принимала и детей-сирот.

Так, из рассказов старожилов (запись середины 1980-х годов) известно, что по обету отдали на три года в монастырь девочку Августу Бибиксарову (по мужу Соколова Августа Васильевна - родная сестра Агриппины Васильевны Зориной). Причиной обета было то обстоятельство, что в семье рождались глухонемые дети, и родители дали обет: если родится мальчик, то его отдадут на год в Соловецкий монастырь, а если девочка, то в Ферапонтов. Августа родилась в 1900 году, 10-ти лет ее отдали в монастырь, через год хотели забрать, но игумения не отпустила. Еще два года девочка прожила при обители, потом родители настояли на ее возвращении. И вновь стали рождаться глухонемые дети (рассказ Зориной подтвердила дочь - Н.В. Силина, первый председатель возобновленного Ферапонтовского прихода).

В 1905 году в Ферапонтов монастырь была командирована монахиня Серафима (Сулимова), ставшая первой игуменией. Матушка Серафима немало сделала для жителей Ферапонтовской Слободы. Она много занималась благотворительностью. Поддерживала неимущие семьи, бесприданниц, семьи взятых на фронт солдат, в годы первой мировой войны собирала для воинов и их семей вещи. Кроме основных забот, она много внимания уделяла образованию и воспитанию крестьянских детей. С открытием обители начали действовать рукодельные классы для девочек, а в 1909 году была построена женская церковно-приходская школа. Крестьянских детей учили всему необходимому в жизни: грамоте, ремеслам, церковному пению, Закону Божию. Игумения Серафима всячески опекала учениц, особенно из бедных семей. Монастырь полностью на свои средства содержал школу, кормил детей, шил для них школьную форму: для каждого класса форма была своего цвета.

За свою отзывчивость к чужой беде игумения Серафима пользовалась особой любовью сестер и жителей Слободы. Старожилы с благодарностью вспоминали школу, ее заботливых учительниц-монахинь, заложивших в них прочные жизненные основы и полезные знания. Игумения Серафима запомнилась им особенной добротой к людям. Она была неустанной труженицей, заботливой и любящей матерью для сестер, радушной хозяйкой для паломников.

Нельзя обойти молчанием и финальную часть жизни обители, послужившую поводом к изгнанию насельниц. Речь идет о событиях 1918 года - об инциденте, произошедшем в Ферапонтовом монастыре по вине крестьян. В первых числах мая 1918 года Кирилловский исполком постановил произвести опись церковного имущества всех монастырей уезда, в том числе и Ферапонтова монастыря. Когда из Кириллова прибыли члены комиссии, крестьяне встретили их враждебно, и только уговоры священника Иоанна Иванова не допустили кровопролития. Членов комиссии толпа крестьян, прибежавших на звон колокола, прогнала, пригрозив расправой, звучали и ружейные выстрелы. Через два дня священник Иоанн был арестован, на свободу он уже не вернулся. В следственную комиссию была вызвана и игумения Серафима.

Сохранился документ - рапорт игумении Серафимы на имя правящего архиерея Новгородской епархии [ГАНО. Ф. 480, оп. 1, д. 4976, лл. 1–8], повествующий о том, как далее себя вели те же крестьяне. «Накануне моего отъезда в Кириллов для допросов, то есть 11 мая, - пишет игумения Серафима в рапорте, - явились ко мне около 40 человек из ближайших двух деревень и потребовали ключи от всех монастырских кладовых для осмотра всех продовольственных запасов. Я подчинилась их требованию, выдала им все ключи, и они пошли осматривать и искать в присутствии комиссара; и почти все, что нашли, отобрали».

На второй день явилась уже самочинно огромная толпа народа - мужчины, женщины и даже дети. Они устроили настоящий погром: «Ходили по кельям сестер, чердакам, проникали всюду, разламывали сундуки, срывали пробои и похищали все, что попадется под руку. /…/ Угрожали разогнать всех сестер, нанося им различные оскорбления. /…/ Вследствие чего некоторые послушницы начали разъезжаться по своим домам». Приходский совет стал уговаривать сестер оставаться на своих местах, обещая не причинять больше обид и притеснений. Кирилловский исполком командировал двух красноармейцев для охраны монастыря. Игумения оставалась под домашним арестом вплоть до своего расстрела 2 сентября 1918 г.

Погром в Ферапонтовом монастыре повторился 29 мая, когда погромщики нашли зарытыми под трапезной церковью 100 пудов муки, будто бы негодной к употреблению. «Тогда, - пишет в своем рапорте благочинный 3-го Кирилловского округа священник Александр Фомин, - озлоблению народа не стало границ, и насельницам монастыря предложено выселяться, хотя временно, к родным, так как хлеба совсем не оставлено, и запрещено даже топить в кухне печь. Осталось в монастыре около 8 человек, для ухода за огородами, за скотом, в чайной, на гостиной» [там же, л.8 об.]

После этих событий развязка наступила очень быстро. Только месяц продержали священника Иоанна Иванова в Кирилловской тюрьме. Когда крестьяне опомнились и начали хлопоты о его освобождении за непричастностью батюшки к инциденту с описями, отца Иоанна перевезли в Череповецкую тюрьму и там 2 октября 1918 года расстреляли. О позиции местных крестьян в этом деле свидетельствует переписка благочинного - отца Александра Фомина - с Епископом Кирилловским Варсонофием (Лебедевым) [ГАРФ. Ф. 550, оп. 1, д. 114, лл. 8-9 об.], а также письма сына священника - Бориса Иванова - Архиепископу Новгородскому Арсению (Стадницкому) [там же, лл. 1-5].

9 мая был арестован о. Иоанн вооруженными красноармейцами, присланными из Кириллова. Большей частью это были уроженцы Ферапонтова - бежавшие с фронта дезертиры. Теперь они припомнили священнику, как осенью 1917 года он обличал их за трусость, говоря, что они бегут с фронта, как зайцы. Под дулами заряженных ружей и револьвера отец Иоанн сел в телегу среди конвоиров. Второй конвой ехал на второй паре лошадей. Галопом провезли арестованного батюшку по улице Ферапонтовской Слободы.

Получив известие об аресте отца Иоанна, Епископ Варсонофий предписал благочинному подать в Кирилловский исполком от имени прихожан заявление о невиновности арестованного. Отец Александр на следующий день пришел на собрание Ферапонтовского прихода, чтобы составить необходимый документ. Но к его приходу прихожане уже написали свою, довольно нелепую резолюцию: «Совет приходский просит Кирилловский исполнительный комитет освободить священника Иванова, так как Ферапонтовский приход большой, и некому исполнять требы, а если нельзя освободить, то дать другого священника».

Отец Александр стал протестовать, указывая на полную бесполезность такой формулировки, но прихожане заупрямились. После этого благочинный предложил, чтобы в каждой деревне крестьяне написали свои свидетельства того, что происходило 6 мая, но и из этого ничего не получилось. Нашлись активисты, которые стали грозить арестом тем, кто будет писать, и прихожане испугались. Страх перед террором большевиков буквально парализовал волю жителей.

Прошел почти месяц, пока крестьяне начали стыдиться своего предательства и собрались написать нужное заявление. Они просили отца Александра составить черновик. В нем, наконец, они указали, что священник Иоанн невиновен, что он арестован по недоразумению, и просили его освободить. Прошение подписали две тысячи прихожан, но, дойдя до подмонастырской Слободы, письмо попало в руки крестьянина-безбожника и было им уничтожено.

С момента ареста отца Иоанна богослужения в монастыре прекратились, поскольку отец Иоанн оставался единственным священником прихода. Владыка Варсонофий не назначал нового священника в качестве меры прещения приходу, который не смог оградить своего батюшку от несправедливых обвинений. Снова и снова благочинный обращался к прихожанам с просьбой заступиться за своего священника. Наконец, они осознали бесчестность своих деяний, начиная от расправы над членами комиссии, спровоцировавшей репрессии властей, безразличие к судьбе своего пастыря и кончая погромом в Ферапонтовом монастыре. Прихожане составили новое прошение и отправили его в Череповецкий революционный Трибунал. Его подписали крестьяне 12 деревень Ферапонтовского прихода. Запоздалые попытки жителей Ферапонтовской волости помочь своему пастырю уже ничего не могли изменить. Освобождения не последовало, как не было и видимости суда. Каратели обрекли отца Иоанна на смерть. Он был расстрелян через несколько дней после расстрела игумении Серафимы (Сулимовой), епископа Кирилловского Варсонофия (Лебедева) и четырех мирян, которые приняли мученическую смерть 2/15 сентября 1918 года на горе Золотухе в предместье Кириллова.

Чтобы не заканчивать печальной нотой тему о взаимоотношениях монастыря и крестьян, следует упомянуть, что бывших насельниц обители поддерживали и даже укрывали сами крестьяне. В деревне Щёлково поселилась монахиня Афиногена (Романова Александра Кузьминична). Она работала сторожем Щелковского сельсовета и была членом 20-ки Ферапонтовского прихода в 1936 году (дата закрытия прихода), дальнейшая ее судьба неизвестна. Письмоводительницу Александру Самойлову приютила в своем доме семья Буровых, мать Александра поселилась в их старом доме в Слободе.

Председателем Ферапонтовского сельсовета Михаилом Замараевым была спасена от преследований послушница Александра Арлакова, он успел ее предупредить о предстоящем аресте. Мать Александра поспешно уехала в Петрозаводск, где поступила санитаркой в больницу. До своего ареста в 1931 году жила в Ферапонтове Гладкова Анна Васильевна, арестованная как “странствующая монахиня” вместе с И.И. Бриллиантовым и священниками Александром Фоминым и Михаилом Цветаевым. Но самым удивительным в истории с насельницами обители был тот факт, что не была расстреляна вторая (она же и последняя) игумения Ферапонтова монастыря Мартиниана (в миру Цветкова Мария Ивановна). Она после разгона монахинь жила некоторое время в деревне Щёлково вместе со своей келейницей монахиней Валерией (Шишуновой), в последние годы жила скрытно на окраине Кириллова, умерла в 1955 году, похоронена у Покровской церкви. С закрытием монастыря все церкви, келейные корпуса, гостиница и хозяйственные постройки, а также земля размером в 4,2 гектара были переданы в январе 1928 года Главнауке. По арендному договору с приходской общиной Ферапонтова на нее Кирилловским музеем была возложена охрана всего монастыря. Однако, в октябре 1929 года договор был расторгнут и все имущество было принято по описи в бесплатное и бессрочное пользование коммуной “Просвет”. Новые арендаторы обязывались не только охранять здания, но и сопровождать экскурсантов при осмотре памятников, а также вести учет посетителей.

В результате хозяйственной деятельности коммуны сгорел двухэтажный хозяйственный корпус. Второй монастырский корпус был вывезен и тоже сгорел. Злоумышленников не нашли. Игуменский корпус еще в 1918 году передали начальной школе, ее заведующим был Ф.А. Логинов (до 1928 г.), которого сменил М.Н. Изосимов (до 1931 г.) К школе отошли и угодья монастыря: сады, огороды, скотный двор, баня, амбар, Казенная палата. В 1932 году начальную школу реорганизовали в неполную среднюю, и еще открыли в монастыре школу крестьянской молодежи - ШКМ (заведующий П.Г. Исаев). Позже, в 1968 году игуменский корпус был вывезен за пределы монастыря под школьный интернат, но здание сгорело накануне 1 сентября. В 1949 году монастырской землей владел колхоз “Прибой”.

В настоящее время на территории Ферапонтова монастыря находится Музей фресок Дионисия, подавляющее большинство членов его многочисленного коллектива составляют местные жители, уроженцы села Ферапонтова и окрестных деревень.

Домашняя страница
священника Владимира Кобец