НОВОМУЧЕНИКИ И ИСПОВЕДНИКИ БЕЛОЕЗЕРСКИЕ

оследним священником Ферапонтовского прихода был о.Павел Никитин. При нём закрывали Ферапонтов монастырь и изгоняли монахинь, при нём составляли описи и производили изъятия, взрывали цыпинскую церковь и разоряли храмы в округе, растаскивали остатки монастырского имущества и снимали колокола. Он был свидетелем гонений, арестов, сам был притесняем, но, пожалуй, оказался единственным батюшкой, уцелевшим от расправ, избежавшим тюрьмы и ссылки. Отец Павел оказался первым, кто возобновлял после всех закрытий храмов богослужения в бывшем Кирилловском уезде, когда вновь разрешили открыть церковь.

Было это в 1943 г., после известных перемен Сталина по отношению к священству, вызванных рядом тяжелейших неудач на фронтах в начале войны и посланиями по этому поводу Антиохийского митрополита гор Ливанских Илии, в которых митрополит Илия, горячий молитвенник о России, сообщал о видении ему Божией Матери, объявившей, чем именно может спастись Россия от гибели. Тогда начали возвращать священников с фронтов, из тюрем и лагерей, открывать церкви. Пришло и в Кириллов такое распоряжение. Но кому служить — власти не могли решить. Вспомнили о престарелом ферапонтовском батюшке.

"Отец Павел родился в селе Большое Восново, в 40 километрах от Устюжны, в семье дьячка Ивана Васильевича Никитина 19 декабря 1880 г. Мать умерла в родах, воспитывала мальчика бабушка. Через семь лет ослеп отец от ушиба, упав на льду при переходе реки Мологи.

В 1901 г. Павел закончил Новгородскую духовную семинарию и был направлен на Раменье под Ферапонтово, в церковь Параскевы Пятницы. Там женился на крестьянской девушке Александре Денисовой. Был псаломщиком, дьячком, около 1906 г. перешёл диаконом в Ферапонтов монастырь, через три года рукоположен во иереи и направлен в Печенгу, где служил два года. Когда умер священник церкви Параскевы Пятницы, именуемой в народе Девятой Пятницей, стал проситься на родину жены. Его перевели служить в Ферапонтов монастырь, на приход, но жил он у Пятницкой церкви, ходил на службы шесть километров пешком.

С закрытием монастыря оставался служить на приходе. Когда и приход разогнали, пошёл в колхоз, но убеждений не менял, молился. Спасло его от гонений то, что он был необычайно трудолюбив. На священство намеренно накладывали непосильную повинность, называемую тогда "твёрдым заданием", о.Павел её исправно выполнял. Отца Петра Киянского из деревни Зайцево Ферапонтовского сельсовета, например, посадили за то, что он не смог выполнить наложенной повинности. Не было у о.Павла и яростных недругов или завистников, многим он помогал. Так уж случилось, что и доносов на него никто не писал. Это спасло семью, однако учиться детям в школе не дали, пришлось им уезжать в Ленинград на учёбу". (Из рассказа сына — Антонина Павловича Никитина, 1917 г. рождения г. Вологда, запись 1995 г.).

По воспоминаниям сына, батюшку сильно выручала его лошадь Рыжка. Вообще-то по молодости о.Павел любил менять лошадей. Бывало, матушка встретит его: "Опять обменял лошадь!" А Рыжка служила долго — 18 лет. Она оказалась выносливой, бежать быстро не могла, но тяжести возила большие. По "твёрдому заданию" надо было заготавливать клёпку (тарную дощечку) в огромном количестве. Древесина сырая, тяжёлая, из лесу много не вывезешь, лошадь выручала.

Бороду о.Павел не брил, волос не стриг, заплетал косичку, когда в поле выходил пахать. Детей сызмалу учил трудиться. Никого никогда не ругал, хотя был вспыльчив. В семье было девятеро детей, с детьми был ровен, не наказывал, трудом и любовью преодолевались семейные трудности. Помогал людям. Когда сосед Григорий тяжко заболел и был при смерти, батюшка дал умирающему слово, что не оставит его семью участием. Обещание своё выполнил: каждый год пахал, сеял и убирал соседское поле.

Однако и о.Павла власти не оставили без "внимания": хоть в тюрьму не посадили, но "попа" в районе потерпеть не могли, оставили без крова. Как-то зимой подъехали к дому люди, выгнали всех вон, а дом подожгли, рассчитывая, что с девятерыми детьми батюшке придётся убраться. Но семья Никитиных недалеко уехала, их пожалел и пустил в свою летнюю часть дома крестьянин А.М. Паничев из соседней деревни Митинское. Потом раскулачили тестя, за ним — шурина, но удалось как-то откупить его дом, в нём и поселились.

Наступил 1943 год. Зимой в один из дней к дому подъехал молодой мужчина, вручил письмо от секретаря райкома партии: "Уважаемый Павел Иванович! Мы просим прибыть в Кириллов с нашим вестовым, обратно доставим". В доме всполошились: зачем могут вызывать власти? Но по тону письма, похоже, особой угрозы не было.

Приехали в Кириллов, подъехали к райисполкому. В кабинете уже сидели четверо: первый секретарь райкома, первый секретарь райисполкома, начальник НКВД и начальник милиции. Вошёл батюшка, перекрестился.

— Ну что, Павел Иванович, — спросили ласково, — не разучились ещё креститься?

— Не разучился.

— Ну вот, по решению правительства надо открыть церковь. По этому вопросу мы вас и вызвали.

— Освободите, не могу, — "товарищами" о.Павел никого не называл.

Стали уговаривать, давать гарантии, что на судьбе детей не отразится. Отец Павел долго отказывался, но потом перекрестился и дал согласие:

— Твори, Бог, волю Твою!

Предложили ему самому выбрать церковь, дали лошадь, сани, сена. Вернулся о.Павел домой, наутро поехал церкви смотреть: Ферапонтовская, Иоанна Воина и Покровская. Выбор остановил на Покровской церкви, говорил: и не город, и не деревня! Будут опять гонения, не сразу приступятся. Церковь стоит обособленно, в живописном месте, на Покровском озере, среди леса.

Прослужил в Покровской церкви о.Павел Никитин ещё 15 лет, умер на 80-м году 13 марта 1959 г., похоронен у алтаря.

Матушка Александра после смерти батюшки уехала к старшей дочери. Две её сестры были монахинями Горицкого монастыря — мать Ангелина и мать Капитолина, обе погибли от репрессий.