МИХАИЛ ШАРОМАЗОВ,
АЛЕКСЕЙ ТАРУНОВ
ВЕЛИКАЯ СЕВЕРНАЯ ТВЕРДЫНЯ
 Кириллове монастыре большая церковь каменна Успение пречистые Богородицы об одном верху. Верх обит железом немецким. Крест на церкве медян золочен. Олтарь и закомары на церкве крыты тесом». Так описан в Переписной книге 1601 года Успенский собор — первый каменный храм Кирилло-Белозерского монастыря. Был он третьим каменным на Русском Севере: раньше, в 1481 и 1490 годах, возвели соборы Спасо-Каменного и Ферапонтова монастырей. Ему предшествовали два деревянных Успенских храма. Первый был выстроен вскоре после основания монастыря и простоял до середины XV века. Взамен срубили второй храм, который сгорел около 1497 года.
В тот год и появился в Кирилло-Белозерском монастыре мастер Прохор Ростовский с двадцатью каменщиками. Артели понадобились всего пять теплых месяцев 1497 года, чтобы завершить кладку.
Успенский собор — традиционное для своего времени четырехстолпное кирпичное сооружение с тремя алтарными апсидами. Первоначально верх каждой из стен имел по три закомары, над которыми шли два яруса кокошников. Над ними возвышался массивный световой барабан со шлемовидной главкой. Снаружи храм украшают широкие орнаментальные пояса, проходящие под закомарами, а также в верхней части барабана и алтарных апсид.
Впоследствии облик Успенского собора изменился — строгую шлемовидную главу сменила вычурная барочная, вместо позакомарного перекрытия устроена четырехскатная кровля, растесаны окна. В 1554 году к северной стене храма примкнула Владимирская церковь, ставшая родовой усыпальницей князей Воротынских. В 1585—1587 годах с южной стороны храма по желанию Ивана Грозного над гробом основателя монастыря была воздвиг церковь Кирилла Белозерского. В 1780-х годах эху церковь разобрали «за ветхостью» и поставили новую, которую мы видим в настоящее время. Паперти с западной и северной сторон собора построены в конце XVI века под руководством старца Леонида Ширшова.
До наших дней почти полностью сохранился иконостас, современный постройке Успенского собора, что является уникальным фактом в истории русского искусства. К сожалению, древние иконы этого иконостаса теперь разрознены Цикл из 60-ти уцелевших 33 находятся в Кириллове, остальные — в Русском музее, Третьяковской галерее и Музее имени Андрея Рублева. Было бы правильным собрать этуколлекцию в музее Кирилло-Белозерского монастыря, поместив иконы в подлинную историческую среду. Кроме этих 60-ти икон в Успенском соборе находились еще 6 икон с изображением Кирилла Белозерского. Успенский собор и церковь преподобного Кирилла имели наиболее дорогую утварь. Не только иконы иконостаса, но и многие другие были в серебряных окладах.
Именно Успенский собор, как главный в монастыре, в первую очередь украшают настенной живописью. Соборные паперти первоначально расписывались еще в XVI веке, а роспись основного четверика выполнена в 1641 году на вклад царского дьяка Никифора Ивановича Шипулина. В летописи на северной стене говорится: «Подписывали иконное стенное письмо и иконописцы Любим Агеев со товарищи». Агеев был одним из лучших отечественных стенописцев середины XVII века. В 1640 году Любим Агеев расписывал церковь Николы Надеина в Ярославле. А вернувшись из Кириллова, он как городовой царский иконописец в 1643 году расписал вместе с другими мастерами Успенский собор Московского кремля.
Роспись в Успенском соборе Кирилло-Белозерского монастыря венчает оплечное изображение Господа Вседержителя в скуфье барабана, исполненное с чувством любви и милосердия. По кругу тянется надпись вязью: «Пречистому ти образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешением нашим, Христе Боже, волею бо благоизволи еси взыти на крест, да избавищи, яже созъда, от работы вражия, тебе благодаряще, вопием ти: вся исполнивый, Спасе наш, пришедши спасти мир»... Слова из тропаря Нерукотворенному Спасу помещены здесь не случайно: празднование Нерукотворенному Спасу отмечается на следующий день после Успения Богородицы. Таким образом, уже в барабане Успенского собора, где изображений Богородицы не полагается, намечен сокровенный переход к богородичной теме — ведущей в росписи Успенского собора.
Цикл фресок, повествующих о жизни Богородицы, основан на различных текстах. Начинается он с сюжетов по «Первоевангелию Иакова», продолжается по первым песням «Акафиста Богородицы», а завершается по «Слову Иоанна Богослова об Успении Богородицы». Чтобы последовательно просмотреть весь цикл, следует сделать четыре круга в центральном пространстве храма, начиная справа от иконостаса и двигаясь по ходу солнца. Богородичная тема, что интересно, не исчерпывается житийным циклом. В люнетах видим многосложные композиции «Покров Богородицы» и «О Тебе радуется», а на сводах — иллюстрации на тексты молитв и песнопений в честь Богородицы. Возвращаясь к росписи светового барабана, остановим внимание на одиноких фигурах праотцов. Уверенные линии рисунка, энергично прописанные пряди волос, большие выразительные глаза, подчеркнутые дугами век. Насыщенные цветом одежды противопоставлены плотному письму ликов с активными высветлениями.
Все эти детали создают образы редкой художественной глубины, в общем-то чуждой общему жизнерадостному характеру русской живописи XVII века, и гораздо более соответствующей даже не концу XVI века, а скорее эпохе Ивана Грозного.
В 1650 году ярославцы Иван Тимофеев и Севастьян Дмитриев «со товарищи» по-новому расписали паперти собора. Эта стенопись сохранилась частично — из-за многочисленных трещин, обнаруживших себя век спустя. Архимандрит Иакинф Карпинский в ноябре 1776 года заключил договор на ремонтные работы, которые завершились в 1791 —1792 годах. В результате в западной стене собора получился огромный проем, соединивший собор с новопостроенным массивным сооружением. Северо-западный угол паперти при этом полностью разобрали. Таким образом, росписи западной погибли почти целиком, утрачена часть композиций северной паперти. От росписи западной паперти уцелели две композиции — «Успение» и «Поклонение двадцати четырех старцев Живущему во веки веков». Последний сюжет является прелюдией к апокалиптическому циклу, который в четырнадцати основных композициях разворачивается на стенах и сводах северной паперти.
Обращение к -теме конца мира характерно для русского человека второй половины XVII века. Нехорошие ожидания появились с началом церковной реформы патриарха Никона и усилились в годы петровских государственных преобразований, сопровождавшихся сплошь и рядом грубым насилием. Откровение Иоанна Богослова, казалось, вот-вот сбудется, и конец мира придет.
На стенах паперти Успенского собора представлен далеко не весь Апокалипсис, а лишь его часть. Но и этого хватило древним изографам, чтобы пророческие слова апостола дошли до сердец молящихся в храме. Мастера выбрали для живописного воплощения самые щемящие строки Апокалипсиса: «Души убиенных за слово Божие», «Падение звезды полынь», «Явление Ангела, облаченного облаком», «Пророчества Еноха и Ильи», «Приход лжепророка» и другие события, предшествующие концу мира.
Согласно средневековому представлению, мир, имея начало, неизбежно должен иметь и конец. Но конец мира мыслился не как уничтожение всего сущего, а как созидание Богом «нового неба» и «новой земли», на которой «ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». Свое представление о новом мире, более совершенном, чем существующий, художники выразили в фантастическом изображении райского «Горнего Иерусалима, города святых». И мрачная, на первый взгляд, апокалиптическая тема зазвучала на деле жизнеутверждающе. И не потому ли столь ярок и радостен колорит этой стенописи7
Обостренность «Откровения» Иоанна Богослова передается в росписи удивительно точными художественными приемами — отказ от разгранок, незамкнутость композиции, использование особенностей украшаемой поверхности — сложной формы коробового свода с распалубками. Для ценителей искусства роспись северной паперти интересна и как замечательный образец перехода от одной художественной эпохи к другой, от сурового средневековья к многословному барокко. Одновременно с росписями собора и папертей, рядом с церковью Владимира строится еще одна церковь, освященная во имя Епифания Кипрского. Она стала усыпальницей князей Телятевских. На архитектуру нового храма, как и в случае с церковью Владимира, заметное влияние оказал древний Успенский собор, его строгое наружное убранство. Во все века он оставался образцом для кирилловских строителей.
Успенский собор стоит в окружении многочисленных построек, постепенно образовавших вокруг него замкнутую территорию. . В 1519 году на склоне холма возвели одну из самых обширных на Руси трапезных палат. Поставленное на высокий постамент здание дополнено с востока небольшой церковью Введения. К трапезной вплотную примыкает колокольня XVII—XVIII веков. За ней — построенная в 1531 —1534 годах церковь Архангела Гавриила. Она возведена на вклад Великого Московского князя Василия III, приезжавшего сюда со второй женой Еленой Глинской молить о даровании наследника.
В архитектурных формах церкви Архангела Гавриила и много общего с сооруженной тогда же на средства Василия III церкви Усекновения честной главы Иоанна Предтечи, что в другой обособленной части Кирилло-Белозерского монастыря.
Церковь Иоанна Предтечи стоит на холме. Она была главной в так называемом Малом Ивановском монастыре, который играл роль своеобразного благотворительного учреждения при главном Успенском монастыре. Ниже церкви, по склонам, расположены оригинальные строения. С северо-западной стороны — каменная сень над местом землянки и древней бревенчатой часовней преподобного Кирилла.
Первоначальный иконостас церкви Иоанна Предтечи в начале XIX века заменили другим, сделанным в конце XVIII века для церкви Кирилла Белозерского. Известны имена всех участников его сооружения. Столярные и резные работы выполняли вологодский купец Василий Иванович Дружинин с сыном, золотил иконостас золотарного цеха подмастерье Николай Скорняков, иконы писаны череповецким священником Лукой Петровым... После длительного перерыва в этом храме вновь стали вести богослужения.
Взамен первых деревянных укреплений Успенского и Ивановского монастырей в конце XVI века поднялись каменные стены и башни. Так называемый Старый город включал ограды обоих монастырей и тянулся на 1100 метров. От стен этого времени сохранились фрагменты озерной южной стороны. По линии прясла северной крепостной стены встала монументальная Казенная палата и церковь Иоанна Лествичника над Святыми вратами и братские кельи.
Святые ворота возведены в 1524 году в числе первых каменных сооружений Кирилло-Белозерского монастыря, задав масштаб будущим постройкам. Изначально они венчались башенкой, а стены покрывала роспись, для чего, судя по документам, «в дом Пречистой и Кириллу чудотворцу вкладу дал 10 рублев ворота подписати» знаменитый боярин Михаил Семенович Воронцов, приближенный великого князя Василия III. В 1572 году над Святыми Воротами встал храм Иоанна Лествичника, в связи с чем их конструкция была хитроумно усилена понижением подпружных арок разной высоты, ступенчатыми нишами в малом пролете и круглыми пристенными столбами в большом пролете.
В 1585 году стены и своды Святых врат заново расписываются старцем Александром «со своими ученики Омелином да с Никитою». В малом пролете можно увидеть всех почитаемых на Белоозере святых, в том числе сподвижников Кирилла Белозерского — Ферапонта, Мартиниана, Павла Обнорского. Одна из композиций посвящена явлению Богородицы преподобному Кириллу в Симоновом монастыре. В большом пролете к северу от пониженной арки врат, помещены сцены, связанные с посвящением престолов храмов и приделов монастыря — «Успение Богородицы», «Введение Марии во храм», «Усекновение главы Иоанна Предтечи» и так далее. К сожалению, все живописные композиции многократно поновлялись и далеки от оригинала.
Надвратная церковь строилась приглашенными со стороны мастерами в 1569— 1572 годах. Средства для этого дали сыновья Ивана Грозного. Этим и объясняется посвящение храма тезоименитым Иоанну Лествичнику и Федору Стратилату.
Особую ценность представляет иконостас надвратной церкви, которая так и не была расписана. К 1572 году относятся иконы нижнего ряда, полуфигурный деисус и изображенные попарно пророки. Этого же времени и богатые резные позолоченные царские врата. Все фоны икон очень темные, написаны либо зеленоватой охрой, либо умброй, имеют разные оттенки на каждой иконе. Фигуры очень крупные, почти лишенные заметных пробелов лики святых окружены яркими разноцветными нимбами.
Вторая надвратная церковь XVI века стоит на Водяных воротах, служивших, вероятно, парадным входом в монастырь со стороны озера за стеной напротив них находится удобная небольшая бухта, в которую входили речные суда. Преображенскую надвратную церковь увенчивают три главы, отмечающие престолы собственно церкви и приделов Николая чудотворца и великомученицы Ирины. Четырехъярусный иконостас церкви Преображения – один из трех в монастыре, которые сохранились практически без изменений. Состав его икон не совсем обычен, он несомненно связан с господствующей тогда идеологией Москвы как Третьего Рима. Основу его деисусного ряда составляют русские святые: Андрей Первозванный, впервые принесший слово Божие на русскую землю, митрополиты Петр и Алексей, почитавшиеся защитниками всего рода русского, ростовские чудотворцы Леонтий и Исайя, крестившие ростовские земли. Далее следовали образы Кирилла Белозерского и, по-видимому, Дмитрия Прилуцкого, распространявших православие в северных землях. Тема прославления русского царя нашла свое развитие в образах нижнего ряда. До нас дошли четыре из пяти первоначальных местных икон. У северной стены — образ мученика Леонтия, изображаемого на иконах весьма редко. В день памяти — 1 августа — произошло крещение Руси в 988 году.
Лучшие в художественном отношении иконы местного ряда — «Преображение Господне» и «Николай Чудотворец». Храмовый образ «Преображение» поставлен на место иконы Спасителя, что иногда практиковалось в русских иконостасах Обращает на себя внимание лик Спасителя с широко открытыми глазами.
Справа от храмовой иконы находится образ Николая чудотворца, отличающийся подчеркнутой удлиненностью пропорций. Все эти иконы объединяет единый художественный замысел, раскрывающий тему Спасения через Искупление.
В XVII веке в Кирилло-Белозерском монастыре строили преимущественно местные зодчие. Под руководством каменщика Якова Костоусова из села Лоза в 1643—1644 годах возведено строгое по формам здание Больших больничных палат в Успенском монастыре. Крытый переход соединяет с ними шатровую церковь Евфимия Великого, возведенную в 1646 году зодчим Кириллом Серковым. Середина XVII века ознаменована строительством грандиозных крепостных стен — Нового города. Царский указ о начале этих работ вышел в 1653 году. Всем были памятны тогда события Смутного времени и лихолетье литовского разорения 1612-1616 годов, когда враг едва не овладел северным монастырем-крепостью. Становилась все более реальной угроза нападения Швеции.
Стены Нового города строили почти тридцать лет. Руководил работами каменных дел мастер Кирилл Иванович Серков происходивший из крестьян подмонастырской деревни Шедьеро. В результате Кирилло-Белозерский монастырь стал крепостью, равной которой по мощи не было в северных русских пределах.
С возведением новых стен территория обители преподобного Кирилла увеличилась почти вдвое, а в плане она получила вид неправильного четырехугольника. На углах крепости высятся наиболее мощные многогранные башни, среди которых выделяется красотой Московская башня высотой в 67 метров со шпилем.
Сооружение Нового города — последний этап в строительной истории монастыря. С выходом России к Балтийскому морю российские правители утратили интерес к северным монастырям-крепостям Их могущество в суровом крае окончательно подорвала проведенная Екатериной II секуляризация церковных земель.
В советское время Кирилло-Белозерскому монастырю довелось испытать невзгоды, но все же повезло — он стал не тюрьмой, а музеем. Это и спасло многие его художественные ценности.
|
