Л. ПЕТРОВА
МИР ОЗЕРНОГО КРАЯ
 риродные условия и общность исторической судьбы предопределило большое единообразие занятий, быта, верований, культуры, искусства населявших Белоозеро этнически разных народов. В бытовых предметах, орудиях труда, утвари, тканях веками сохранялись устойчивые, тщательно сохраняемые формы, и декоративные приемы, которые могут рассказать о внутреннем мире людей, живших в этом краю много веков назад...
Кирилло-Белозерский музей-заповедник собрал внушительную коллекцию предметов уходящего крестьянского быта и народной художественной культуры. Первые из них поступили в 1920-х годах при организации и открытии музея. Этнографическое собрание многократно умножилось благодаря многочисленным экспедициям по удаленным деревням и селам Кирилловского, Белозерского, Вожегодского, Вашкинского районов Вологодской области.
На Русском Севере дерево было основным строительным материалом. Из дерева строили храмы, создавали их убранство, возводили дома, делали мебель, домашнюю утварь, орудия труда, средства передвижения.
Самыми искусными мастерами в изготовлении деревянных предметов, украшенных резьбой и росписью, считались ремесленники Кирилло-Белозерского монастыря. Ими изготовлены деревянные точеные подсвечники, тябла для иконостасов церквей, киоты, книжные шкафы, которые мы видим в собрании музея. Предметы поменьше — посохи, ложки, ножевые черни, солоницы, ковши — кирилловские ремесленники возами везли на крупные ярмарки в Вологду, Москву, Великий Устюг, Ярославль.
Точеная расписная кирилловская посуда часто служила в качестве «подноса» — подарка. Из документов конца XVII века мы узнаем о том, что монастырские мастера выполнили большой заказ на посуду для царского двора.
Крупные центры деревообработки находились в вотчинных селах и деревнях Кириллова монастыря. Посуда, ложки изготовлялись в селениях по Волоку Славенскому, в Рукиной слободе. Из Великоустюжской таможенной книги, например, известно о большой партии посуды, привезенной на продажу в 1679 году «Белозерского уезда Рукинской волости Кириллова монастыря крестьянином Исаком Федосеевым». В одном из местных центров деревообработки изготовлен большой ковш-скопкарь, попавший в музей из Троицкой церкви Талицкой волости Кирилловского уезда. Широкая приземистая чаша скопкаря снабжена двумя рукоятями. Одна из них обработана в виде головки коня, опущенной вровень с краем сосуда. Скопкарь датируется XVIII веком, его ставили с медом или пивом в центре стола в окружении небольших ковшичков, в которых угадывалось сходство с водоплавающими птицами. Скопкари, ковшички, солоницы утицы с горделиво поднятой головкой — праздничные ритуальные предметы. В повседневной жизни белозерцы пользовались долбленой утварью, менее нарядной, но отличавшейся строгими пропорциями форм, выработанных не одним поколением местных ремесленников.
Изделий крестьянского быта XVII—XVIII веков в музее немного. Иначе с утварью и орудиями труда конца XIX — начала XX веков. Больше всего искусно украшенных прялок, вальков для стирки белья, трепал для обработки льняного волокна. Трехгранно-выемчатая резьба — где сочная, глубокая, где измельченная — покрывает ножки швеек, вытянутую плоскость вальков, тонкое полотно трепал. В причудливых .сочетаниях переплелись здесь розетки (знаки солнца), ромбы, треугольники, квадраты. Эти сложные композиции не просто украшение, но и знаки-обереги, своего рода добрые пожелания, смысл которых был понятен каждому жителю края. На деревянных вальках-рубелях, служивших для выкатывания, выглаживания холста, нередки владельческие, посвятительные надписи, инициалы автора, даты. К примеру, «Делал сей валек дворовый человек Кирилл Афанасьев 1823 года июля 1 числа куме Федосье Лаврентьевой» — вырезано на одном из них.
Большое место в жизни северной крестьянки имела прялка. Она была не просто инструментом для изготовления нитей, но и украшением зимних девичьих посиделок. Прялку обычно дарил муж жене, отец дочери, жених невесте.
В северной Петропавловской волости Кирилловского уезда были распространены огромные метровые прялки. Их вырезали из цельного куска дерева. Ножка и высокая широкая лопасть — из прикорневой части ствола, донце — из отходящего в сторону корня. Поэтому в народе такую прялку называли «цельноможная преслица». В украшении петропавловских прялок соединились древние традиции сочетания резьбы и росписи, превращавшие изделие в произведение искусства. Росписи чаше всего наносили кистью от руки без предварительного рисунка. Практиковалась раскладка красочных пятен «по чувству» и доработка их, как в иконном письме, белильными «оживками».
В южных волостях Кирилловского уезда бытовали прялки гораздо меньших размеров. В их украшении преобладали цветочные росписи на синих, желтых, красновато-коричневых фонах. Такие росписи отчасти напоминают то набойку по холсту, то пестрые ситцы, то российские набивные шали.
Кроме местных живописцев в деревнях Кирилловского и соседних с ним уездов работали пришлые костромские маляры-отходники. Их чаще всего просили украсить росписями шкафы, заборки, двери. Замечательный образец этого ремесла — убранство дома из деревни Тимошинская Покровской волости Кирилловского уезда. Двухъярусный шкаф, заборка, двери, киоты для икон — все расписано по красновато-коричневому фону. Голубоватые белильные оживки придают некоторую объемность крупным розанам с голубой сердцевиной, то свободно плывущим в центре филенки, то собранным в букеты. Они, казалось, излучали свет в недостаточно освещенной через окна северной избе.
Для изготовления необходимых в быту предметов, кроме древесины различных пород, жители Белозерья широко использовали липовый луб, сосновую дранку, корешки ели, ивовые прутья, а также кору молодой березы. Плетение из бересты различных вместилищ для сыпучих веществ, съестных припасов, переноски тяжестей, обуви и даже одежды — исконное занятие северных крестьян.
Бересту заготовляли в конце весны — начале лета. С коротких чурбаков снимали целиком, не разрезая, так называемые «сколотни», а с березовых стволов резали по спирали неширокие полоски, сматывали в клубки. Существовало два способа изготовления берестяных предметов — плетение из нешироких лент и сшивание из берестяных пластин.
Работу начинали осенью по окончании всех основных сельскохозяйственных работ. Каждый крестьянин умел сплести лапти, заплечную суму-зобенку, смастерить лукошко. Иногда занимались плетением из бересты девушки, женщины. Заготовленную бересту «ошмыгивали» — очищали, ровняли кромки, резали на полоски нужной длины. Плели с помощью изогнутой лопаточки-котача и небольших палочек-щемилок, которыми придерживали ленты в нужном положении.
Набор выплетаемых предметов был разнообразен. Много выдумки, изобретательности проявили крестьянские мастера в изготовлении даже такого, казалось бы, простого предмета, как солоник. Для хранения больших запасов соли плели бутылеобразные солоники, вмещавшие пуд и более соли. Их узкое высокое горло закрывали или массивной деревянной пробкой, или берестяным стаканом. На столе в крестьянской избе стояли берестяные солоницы в виде коробочки. На покос и в лес брали солоницы Г-образной формы, отдаленно напоминавшие птицу.
Самым обычным хозяйственным предметом было в деревне лукошко. В зависимости от назначения лукошко делали выше или ниже, шире или уже. Особое лукошко — севальня — с широким (до полутора квадратных метров) дном служило подставкой под жернов. В плетеных емкостях держали муку, крупу, яйца. Лукошки в виде высоких цилиндров предназначались для хренения бутылей с керосином, маслом. Из лукошка с продернутым в петли полотенцем рассевали весной зерно.
Пестери, кошели, кузовки, корзины, различные футляры для кос, точильных лопаток и брусков плели из узких и широких полос бересты, украшали полосками контрастной бересты, сплетенными косицами, цветными треугольниками, берестяной бахромой.
Вплоть до начала нынешнего века крестьяне носили берестяную обувь. Лапти были незаменимы в северной деревне. В них удобно ходить по лесу и пашне. Выходя во двор, местные крестьянки предпочитали надевать легкие берестяные ступни.
Кроме всего прочего из бересты плели игрушки, мячи, погремки с горохом, коробушки для игральных костей.
Искусство плетения из бересты в Белозерье не исчезло. И сейчас немало умельцев владеют секретами ремесла дедов. Из рук кирилловского мастера А. П. Егорова выходят на диво ладные и вместительные коробушки-хлебницы, шкатулки, солоницы, крохотные лапоточки. Вожегодскому мастеру А. В. Корнилову нет равных в плетении бутылеобразных солоников, лаптей, берестяных сапожков. Плетет он всем на удивление и берестяные многоглавые храмы...
В кирилловском музее собралась богатейшая коллекция народной керамики XIX—XX веков. В основном это бытовые предметы, изготовленные в многочисленных гончарнях Кирилловского уезда.
Вплоть до конца прошлого века в обиходе местных жителей употреблялась великолепная чернолощеная керамика. Центр ее производства находился в деревне Павлоково Бураковской волости. Здесь делали разнообразные кувшины, жаровни, корчаги. Черный цвет черепка достигался многочасовым обжигом в коптящем пламени, а блеск — обработкой поверхности камнем-«лощилом». Из Павлокова происходят весьма оригинальные сосуды-«утицы» служившие для сбора воды из лотков остекленных рам. В пластике самых обычных глиняных предметов отчетливо угадываются природные мотивы — то утица, то грач, то голубь с раздутой грудкой. Можно предположить, что в более отдаленные времена так выглядели ритуальные свистули, с помощью которых язычники Белозерья призывали на землю весну.
С павлоковским гончарным центром связаны династии гончаров Свистуновых, Корулиных, Мишинцевых.
В гончарнях деревень Малино, Гридино, Нова, Глебовское Кирилловского уезда был распространен древний способ обработки черепка — обварка. Этот способ заключался в том, что обожженный сосуд быстро окунали в мучную или картофельную болтушку, вскипавшую на стенках, что придавало особую прочность черепку. Единственным украшением обварных сосудов были разнообразные пятна, разводы — следы обвара. Подобную обработку выдерживали не все сосуды, что зависело в большой мере от качества глиняного теста. Так, в двух соседних деревнях Гридино и Малино, где многие занимались гончарством, глины были разные. Малинские горшки часто раскалывались после обжига и обварки. Недаром гридинские девушки пели:
«Уж на Малине не што бы те народ,
Да у них груды черепушек у ворот».
Керамика гридинских и малинских гончаров была популярна в округе, продавалась на ярмарках в Кириллове, Никольском Торжке.
В конце XIX века в Кирилловском уезде начали вырабатывать и глазурную керамику. В 1904 году на второй Кирилловской земской сельскохозяйственной выставке были представлены местные глазурованные гончарные изделия. Их изготовил А. А. Цыганов из деревни Глебовское Ферапонтовской волости, которому вручили малую серебряную медаль. Дело его продолжил Н. А. Цыганов. В 1930-е годы он работал мастером в гончарне Кирилловской артели «Коллектив», а в 1940-е «завод» Цыганова в Глебовском стал частью райпромкомбината, где мастер продолжал выпускать разнообразную посуду, лепить игрушки и свистульки.
Второй крупный центр производства глазурованной посуды возник в деревне Ситька Бураковской волости. Начало гончарному делу здесь положил Н. С. Левашов еще в конце XIX века. Недалеко от дома в болоте он нашел глину-сизовку. Затем всю зиму обучался гончарному ремеслу у знаменитых усть-кубенских мастеров в Кадниковском уезде Вологодской губернии. Вернувшись, Левашов на «задах» дома поставил избу-гончарню с горном для обжига посуды. Вскоре рядом выросли еще два «завода». Начатое дело продолжили сыновья Левашова и его внук А. П. Левашов. В 1935 году последний работал мастером в гончарне артели «Коллектив», затем в райпромкомбинате.
А. П. Левашов безупречным чутьем ощущал форму, линию, пропорции изготовляемых сосудов. Кроме традиционных кринок, горшков, кашников он стал делать и необычные для деревенского обихода предметы — вазочки, сахарницы на ножках, цветочные горшки. Прозрачные глазури, которыми пользовался гончар, придавали обожженному черепку глубокий насыщенный тон. А введенные в поливу кристаллы марганца, окись меди расцвечивали сосуды яркими разливами зелени, розовато-коричневыми крапинами.
Звонкую, удивительно красивую местную посуду продавали в сельских магазинах вплоть до конца 1970-х годов. Гончарный промысел в крае уже заглох, но во многих кирилловских домах до сих пор красуются кринки, творильники для теста, горшки, выполненные Левашовыми и Цыгановыми.
В музее хранятся также гончарные круги, инструменты, различные приспособления, нужные в гончарном деле. Все это пригодится тем, кто решит возродить традицию гончарного промысла в Кириллове и его округе.
С давних пор в Белозерье, на Уломе и в сопредельных волостях добывали болотную железную руду, плавили металл и делали из него разнообразные предметы. Среди разнообразных предметов кузнечной работы привлекают внимание светцы — приспособления для освещения жилища. Без светца с медленно сгоравшей лучиной невозможно представить крестьянскую избу. Самый незатейливый из светцов — это железный брус, рассеченный на несколько отогнутых сторон пластин. Заостренный конец светца вбивали в деревянную подставку или стену избы. На протяжении столетий эта конструкция не претерпела серьезных изменений, и музейный светец, выполненный в 1950-е годы кузнецом И. И. Корниловым из деревни Мущинская Вожегодского района (Воскресенская волость Кирилловского уезда), мало чем отличается от подобных предметов прошлого.
Наряду с короткими светцами бытовали напольные светцы с витыми стержнями, приваренными к кольцевым основаниям. Их пышные навершия из держателей напоминают стебли гигантских цветов, упруго раскручивающихся вверх.
Кроме черных металлов ремесленники охотно использовали медь. Ценились не только пластические свойства мягкого металла, но и его огненно-красный цвет.
Медная посуда вошла в крестьянский обиход в XVIII столетии. Появилось множество ремесленников-медников. В Белозерском уезде их было особенно много. В самом городе Белозерске в середине XIX века действовал колокольный завод, где помимо основной продукции два рабочих обрабатывали до 33 пудов меди в год. Выпускали здесь разнообразную посуду и самовары.
Разновидностей медных предметов, бытовавших в обиходе крестьянской семьи, сравнительно немного: ендовы, ковши, рукомойники. Ендова служила для хранения и переноски напитков. Это или круглая приземистая чаша с носиком-рыльцем или высокая с коническим туловом чаша на ножках, имеющая длинный ложный слив. Всегда затейливо оформлялись медные ковши, применявшиеся для разлива напитков по малым чарам. На длинной цепочке ковш крепился к кадке с квасом. Типичная форма ковша — ладья или птица.
Высокого уровня достигло в Кирилловском уезде искусство узорного ткачества. На простых ткацких станках женщины вырабатывали гладкие полотна и необыкновенно богатые по рисунку браные, ремизные ткани. В ремизной и браной технике изготовляли как ткани для одежды, так и для убранства крестьянского жилища. Основным материалом служил лен домашнего крашения. В конце XIX века использовали хлопчатобумажные окрашенные в красный цвет нити, яркую шерстяную пряжу.
Наиболее простой и распространенный способ орнаментации применялся в пестрядных тканях с полотняным переплетением. Из этих тканей изготовляли будничную одежду — мужские и женские рубахи, сарафаны. Узоры пестряди для одежды были в клетку, в полоску, очень сдержанной расцветки. Преобладали голубые, серые, сиреневые тона, перекликающиеся с колоритом северной природы. Иногда в тканях с добавлением шерстяной или конопляной нити мелькали яркие и сочные тона — красный, коричневый, розовый...
Тканые узорные полотенца, подзоры и женские рубахи изготовлялись браной двухуточной техникой, требовавшей от ткачихи большого внимания. Малейшая оплошность при досчете нитей вызывала искажение всего рисунка. Ткачихи ткали одновременно двумя утками — фоновым (с белыми льняными нитями) и цветным (обычно красной бумагой).
Техникой тканья обуславливался характер браных узоров и их композиционный строй. На подзорах и полотенцах узоры располагались строгими горизонтальными рядами с преобладанием трех-частных композиций — срединной широкой полосы и бордюров, симметрично обрамляющих центральную полосу. Многоярусными композициями (сочетание различной ширины узорных полос, одна над другой) украшали особенно нарядные, дарственные полотенца.
В орнаменте браного тканья преобладали геометрические узоры, но встречались и схематичные изображения человека, животных и растений. Несмотря на ограниченный круг декоративных средств и мотивов, кирилловские тканые узоры чрезвычайно разнообразны по общему виду, что достигалось различной перестановкой фигур. Браные узоры кажутся разнообразными еще и потому, что фон между ними играет такую же активную роль, как и сами узоры. Фон можно рассматривать как просвет между основными фигурами. Но нередко он составляет самостоятельный орнаментальный мотив.
Занятия ткачеством открывали простор для фантазии и развитии вкуса местных мастериц. Пожалуй, больше всего это проявлялось при изготовлении поясов — необходимой принадлежности как женского, так и мужского костюма. С поясом были связаны определенные поверья — он служил оберегом «от порчи». Пояса ткали очень древними видами техники, относящимися еще к достаночному производству: тканью «на дощечках» и бердочке. Техника примитивного тканья обусловила и характер узоров поясов, которые состоят из геометрических фигур без усложненных вариантов и исполнялись многоцветными шерстяными и льняными нитями.
Плетение коклюшечного кружева известно на Руси давно. Долгое время плели кружева из драгоценных золотых и серебряных нитей. Такие работы выполнялись в боярских светлицах, помещичьих усадьбах да богатых девичьих монастырях. Выплетенным кружевом украшали костюмы знати, церковные облачения. Образцом может служить великолепный саккос архимандрита, хранящийся в Кирилловском музее. Кружево, нашитое на оплечье, подол и зарукавье сплетены из пряденых золотых нитей. Узор состоит из стилизованных цветов гвоздики, тюльпана, лилии и длинных перистых листьев. Неширокая полотнянка, рисующая основные мотивы, ложится частыми вилюшками с короткими сцепками, так что сквозь кружево едва просматривается цвет основы — светло-коричневый плис.
Нитяное кружево постепенно вытеснило дорогое металлическое, и во второй половине XIX века этим ремеслом занимались целые уезды. В Кириллов и его окрестности кружево проникло из признанного центра кружеплетения — Вологды.
Для плетения кружева нужно немало приспособлений. Это и подушка-валик, набитый соломой, раздвижная деревянная подставка для него — пяльцы, тонкие палочки-коклюшки для наматывания ниток, не одна сотня латунных булавок, наконец сколок — технический рисунок кружева. Кирилловские кружевницы плели сцепные кружева на шести и более парах коклюшек. Они называли этот способ «косыношным», поскольку им часто приходилось выплетать этот популярный головной убор. Плели косынки, шарфы, отделки к платью из черного, белого, кремового шелка, закупавшегося в Голландии, Бельгии. Получали его у купцов, лавочников, мелких скупщиков кружева.
Кирилловское кружево не отличалось ни особой изысканностью рисунка, ни сложностью композиций по сравнению с вологодским. Однако все выплетенное здесь с успехом продавалось в Москве, Петербурге, где цена изделия возрастала на триста, а то и более процентов. Тем не менее редкая кирилловская кружевница, работая от зари до зари, получала более двух рублей в месяц. Косынки, шарфы, накидки, покрывала имели узоры растительного характера, лишь изредка их дополняли изобразительные мотивы с предстоящими древу птицами, стилизованными антропоморфными фигурами. Часто местные кружевницы пользовались не раз переколотыми вологодскими сколками.
Деревенские плетей освоили и более трудоемкую многопарную технику плетения, в которой выплетались отделочные прошвы, края. Геометрический рисунок многопарного кружева наиболее близок русскому северному узорному ткачеству. Выполненные в этой технике кружева с подчеркнутым цветной сканью основным узором органично входили в отделку костюма, сочетаясь с красно-белыми узорами браных проставок.
Особенно много мерного кружева выплеталось кирилловскими кружевницами в 1920-е годы, когда они были объединены в артель. К ним примкнули кружевницы Никольского Торжка и Талиц. Число работавших достигло двух тысяч. Кроме мерного кружева, выплетались сцепные накидки, салфетки, панно. В те годы большое внимание уделялось созданию значительных по размеру предметов для выставок и аукционов.
Позже часть кружевниц артели работала в Кирилловской промартели, образованной в 1934 году. Кружевницы вырабатывали в основном мерные кружева двух-трех артикулов. Основная масса выплетенного кружева шла на экспорт. Не прекращалась работа кружевниц и в годы Великой Отечественной войны. Но особенно она оживилась в 1950—1960-е годы, когда в Кирилловском районе было проведено несколько крупных выставок народного искусства.
Сейчас в Кириллове и его окрестностях плетут кружева те, кто обучился этому искусству в школе еще в конце 1970-х годов. Местные плетей работают по сколкам кружевного объединения «Снежинка», выполняют предметы убранства интерьера, украшения для женского костюма, стараясь сохранить секреты старинного северного ремесла. |
